Максим САНЬКО, Начальник ФГБУ «Центр системы мониторинга рыболовства и связи» (ЦСМС)
В блоке поручений Президента России, касающихся противодействию ННН-промыслу морских биоресурсов, на этот раз заметен уклон в сторону информационно-технологических решений. Это и установка на судах дополнительных средств технической аудио- и видеофиксации, и переход к электронному судовому журналу, и создание межведомственных интегрированных систем обмена информацией. Сроки правительству были поставлены жесткие: комплекс мер, направленных на предотвращение нарушений законодательства в области рыболовства и сохранения ВБР, необходимо было разработать к июлю. Каким образом реализуются поручения в части мониторинга рыболовства и усиления контроля за деятельностью рыбопромысловых судов и как скоро ждать наступления «электронной эры» во взаимоотношениях рыбаков и государства, журналу «Fishnews – Новости рыболовства» рассказал начальник ФГБУ «Центр системы мониторинга рыболовства и связи» (ЦСМС) Максим Санько.
– Максим Владимирович, в перечень поручений Президента по разработке комплекса мер, направленных на предотвращение ННН-промысла, включен вопрос о создании системы отслеживания происхождения водных биоресурсов на всех этапах их перемещения. Центр системы мониторинга рыболовства и связи участвует в этой работе? Есть ли у вас предложения по реализации данного поручения?
– В поручениях Президента речь действительно идет о создании интегрированной системы, которая бы обеспечивала контроль за всей рыбопродукцией. В настоящее время федеральные органы исполнительной власти могут отслеживать продвижение уловов и изготовленной из них продукции в рамках своих полномочий, но комплексной сквозной системы, которая позволяла бы нам видеть рыбу, что называется «от моря до прилавка» либо до поставки за рубеж, не существует.
Это относится и к отраслевой системе мониторинга (ОСМ), которая создавалась, строилась и развивалась в рамках полномочий, возложенных на Росрыболовство, а они, как известно, простираются от районов промысла и до порта. Что дальше происходит с рыбопродукцией – зона ответственности других федеральных органов, прежде всего ФТС, если речь идет об экспорте или импорте, Россельхознадзора, если это перемещение внутри страны, и Роспотребнадзора, если рыба уже на прилавке.
Сейчас эти задачи решаются через систему межведомственных соглашений по обмену информацией. Они частично дают ответы на эти вопросы – на уровне общих объемов и т.д. Но реально увидеть, что конкретная партия рыбопродукции, которая поступила в данный регион или отправлена за рубеж, была выловлена именно в этот момент в этом районе, мы не можем, а должны. Во-первых, это связано с вопросами качества и безопасности рыбопродукции на внутреннем рынке, а во-вторых, с требованиями к нашим экспортерам со стороны иностранных покупателей, которым необходимо подтверждение безопасности и законности происхождения рыбопродукции.
Ликвидировать этот пробел призвана интегрированная система более высокого уровня, которая путем автоматизированных режимов обмена данными, возможно, создания каких-то дополнительных модулей, позволит нам действительно прослеживать с точки зрения безопасности и законности промысла, куда какая рыбопродукция поставляется.
–Если обратиться к первому из этой группы поручений – о создании единой системы контроля за деятельностью судов (на базе существующих отраслевых) с определением ее головного межведомственного оператора. Разве действующая ОСМ не выполняет этих функций?
– Вопрос, мне кажется, несколько неверно поставлен. Ведь Росрыболовство по своему функционалу отвечает только за легальную добычу. А суда, которые незаконно осуществляют промысел в нашей экономической зоне, не оборудуются техническими средствами контроля, а значит, не позиционируются, ходят под «удобными» флагами и, естественно, не уведомляют компетентные органы о входе в российские воды.
Контроль за всем, что происходит в море, в том числе функции по пресечению ННН-промысла, находится в ведении Пограничной службы ФСБ России. Понятно, что мониторинг за позиционированием судов является начальным элементом этого контроля, но данные, которые поступают в ЦСМС от судов, этим не исчерпываются. Скажем так: контрольная функция из того объема информации, который мы получаем и обрабатываем, составляет не более 10–15%. Поэтому здесь речь может идти о создании каких-то дополнительных сегментов, надстроек над уже действующими системами для оптимизации межведомственного обмена данными, возможности сравнения и анализа поступающей информации.
– Что вы думаете по поводу возможности установки на рыбопромысловых судах дополнительных средств технической аудио- и видеофиксации, а также средств дистанционного доступа к данной информации? В какие сроки это можно реализовать практически и каких средств (государственных и частных) потребует?
– Так получилось, что говоря о технических средствах контроля (ТСК), мы чаще всего подразумеваем именно спутниковый мониторинг. Но если посмотреть закон о рыболовстве, то там речь идет о технических средствах контроля вообще, в том числе обеспечивающих постоянную автоматическую передачу информации о местоположении судна. Получается, что закон не ограничивает перечень возможных технических средств контроля. Понятно, что любая дополнительная система контроля создает определенную, пусть даже не очень большую, но, тем не менее, финансовую нагрузку на пользователей, связанную с закупкой соответствующих средств. Поэтому к таким вопросам нужно подходить очень взвешенно, по крайней мере, если не будет принято решение о том, что подобными средствами суда должны оснащаться за счет бюджета.
Надо понимать, что введение дополнительных технических средств контроля помимо спутникового позиционирования потребует создание определенной инфраструктуры, разработки аппаратно-программного комплекса, найма специалистов. В результате стоимость администрирования некоторых видов нарушений может оказаться на порядок выше потенциального ущерба, который может быть нанесен государству.
В рамках данного поручения мы анализировали международный опыт. Например, в одних странах используются средства видеофиксации, в других применяются процедуры взвешивания улова и т.д. Технически видеорегистрация событий, происходящих, например, на палубе или в рыбцехе, вполне осуществима и не сопряжена с большими затратами. Стоимость камер и накопителей данных («черных ящиков») за последнее десятилетие снизилась буквально на порядок. Однако непрерывная передача видеоданных на берег будет создавать объемный и весьма дорогостоящий трафик, к тому же встанет вопрос о хранении и обработке этих массивов информации.
С другой стороны, обращение к данным видеофиксации можно производить выборочно, при наличии каких-либо оснований. Такой запрос тоже можно осуществить через спутниковую систему, но уже с минимальным трафиком. Еще один вариант и вовсе не предполагает передачи данных. Информация накапливается на защищенном носителе, который сдается контролирующим органам при заходе судна в порт.
Любые сценарии надо оценивать с точки зрения применимости к нашим условиям с учетом различных аспектов, которых на самом деле очень много. В результате ЦСМС подготовил даже не предложения, а скорее оценку нагрузки, которая может лечь как на бизнес, так и на государственные структуры, в связи с внедрением той или иной новой технологии контроля за промыслом. Эта информация направлена Росрыболовством в Минсельхоз.
– А насколько действенно в целях контроля обвесить все судно магнитофонами, видеокамерами, датчиками слежения, еще какими-то «жучками»? Может, просто установить весовой контроль, чтобы взвешивать улов? И сделать это обязательным условием для всех пользователей?
– Дело в том, что эти системы направлены на контроль за разными элементами промысла. С помощью видеофиксации мы можем только увидеть, ловило в этот момент судно или не ловило, работал у него перерабатывающий цех или не работал. Оценить фактический улов по картинке поднятого трала эксперты могут только приблизительно, что не полностью решает контрольные задачи.
Система весового контроля в свою очередь в меньшей степени привязана к типам промысловых операций и району, в котором они совершались. Конечно, можно установить ГЛОНАСС-приемник, который будет фиксировать место и дату проведения операции по взвешиванию, и каждая цифра получит свою геометку, но это потребует более сложных технических решений.
В подобных системах нередко заинтересован и бизнес, их внедрение может привести к существенному снижению издержек, попутно решая сразу несколько задач. Например, помогая рыбакам отстаивать и защищать свои позиции, когда к ним возникают претензии. Существенное подспорье весовой контроль может оказать и в уточнении статистических данных по вылову рыбы и производству рыбопродукции, поскольку таможенная статистика в силу своей специфики не дает точной картины.
Повторяю: пока никаких решений правительством не принято. ЦСМС просто дал оценку даже не столько эффективности той или иной технологии, сколько, скажем, воздействия, которое окажет ее внедрение на рыбаков и государство.
– ЦСМС уже не первый год работает над выполнением программы по переходу к электронному промысловому журналу. На каком этапе вы сейчас находитесь? Что необходимо для повсеместного внедрения ЭПЖ? Каких изменений в законодательство это потребует, разработал ли ЦСМС эти поправки?
– В этом году Росрыболовством будут организованы испытания электронного промыслового журнала в опытном районе в Дальневосточном бассейне. В прошлом году эксплуатация ЭПЖ в тестовом режиме проводилась в Северном бассейне. Постепенно эти работы идут к завершению.
Хотел бы отметить, что зачастую, когда говорится об электронном промжурнале, все почему-то представляют в первую очередь некий компьютер, который стоит в рубке капитана. Но мне ближе такая аналогия: для того чтобы у вас на рабочем столе появился телефон, надо сначала построить АТС и каналы связи. Поэтому центр мониторинга занимается, главным образом, структурными вопросами, связанными с системой сбора отчетности, верификации электронной подписи, системами хранения и резервирования информации, анализа и передачи получаемых данных для нужд органов исполнительной власти.
Мы прекрасно понимаем важность этих аспектов в связи с тем, что с какого-то момента у нас будет отсутствовать бумажная копия документа, он будет существовать только в электронном виде, заверенный цифровой подписью. На этом этапе совершенно другие требования предъявляются, с одной стороны, к вопросам обеспечения сохранности и непротиворечивости этой информации, и с другой стороны, к ее защите, поскольку цифровая подпись связана с персональными данными.
Еще раз подчеркну: то устройство, которое будет на борту судна, – на самом деле только удаленный терминал, и его разработка – далеко не самая большая часть работы, которая проводится в направлении подготовки к внедрению ЭПЖ. В принципе мне кажется не вполне корректным сам термин «электронный промысловый журнал». Правильнее, наверное, было бы говорить об электронном рабочем месте капитана рыбопромыслового судна, потому что фактически в этом устройстве предусматривается не только ведение в электронном виде промыслового и технологических журналов, но и создание автоматизированных отчетов (ССД), а также формирование отчетности, связанной с особенностями регулирования промысла в экономзонах иностранных государств либо в конвенционных районах.
В комплекс работ, которые осуществляются Росрыболовством по сертификатам для Евросоюза и для стран АТР, мы тоже закладываем эти технологии, чтобы потом они могли быть интегрированы в систему ЭПЖ, и у капитана было как можно меньше бумажек. В идеале любые документы (разрешения, таможенные декларации и т.д.), которые сейчас должны находиться на борту, будут храниться в соответствующих разделах ЭПЖ и при проверке могут быть представлены уполномоченным должностным лицам контролирующих органов. Концептуально мы строим это именно как интегрированную систему, как рабочее место капитана.
Обратите внимание, что в поручении президента речь шла не о создании ЭПЖ, а о том, чтобы нормативно определить возможность перехода на систему, я бы сказал, электронных взаимоотношений рыбаков и государства. Электронный промысловый журнал – один из важнейших сегментов этого взаимодействия. Соответствующие предложения по внесению изменений в нормативно-правовые акты, в первую очередь в закон о рыболовстве, в сроки, установленные поручением президента, были направлены Росрыболовством в Минсельхоз. Об их дальнейшей судьбе мне пока неизвестно.
– На Дальнем Востоке продолжается передача в ведение ЦСМС объектов ГМССБ. Как проходит этот процесс? В каком состоянии находятся принимаемые объекты и что в связи с этим планируется делать? Повысят ли эти меры в целом уровень безопасности мореплавания в регионе?
– Действительно, ЦСМС выполняет две основные государственные функции, возложенные на нас уставом. Первая – это вопросы обеспечения государственного мониторинга водных биоресурсов, в том числе функционирования отраслевой системы мониторинга, о которой мы уже говорили. И вторая, не менее важная составляющая, – это функционирование береговых объектов глобальной морской системы связи при бедствии и для обеспечения безопасности (ГМССБ), находящихся в ведении Росрыболовства.
В соответствии с распоряжением Правительства РФ объекты ГМССБ должны передаваться в структуру ФГБУ «Центр системы мониторинга рыболовства и связи». С учетом особенностей каждого из этих объектов переход происходит не одномоментно. Если смотреть по регионам, то самыми первыми к нам в 2011 г. перешли береговые объекты ГМССБ в Калининградской области. В текущем году мы приняли объекты в Приморском крае и на Камчатке, на следующий год придет очередь Сахалина, Хабаровского края и Магаданской области.
Особняком стоит Мурманская область. Если в других регионах объекты находились в ведении подведомственных Росрыболовству унитарных предприятий и все вопросы по передаче имущества решались внутри ведомства, то объекты ГМССБ в Мурманске в свое время в рамках каких-то приватизационных процедур оказались в структуре Мурманского тралового флота. МТФ выполняет этот функционал в рамках заключаемого с ним государственного контракта, но такое положение, во-первых, затрудняет вопросы администрирования, а во-вторых, возникают технические сложности с включением этих объектов в федеральную целевую программу по модернизации береговых объектов ГМССБ.
Что касается принятых в оперативное управление объектов на Камчатке и в Приморье, то сейчас мы проводим первичный анализ их состояния. У нас, наконец-то, появилась возможность детально изучить состояние каждого объекта, радиостанций, антенных полей, радиорелейных линий и т.д. Очевидно, что уровень финансирования был совершенно недостаточным, не позволявшим обеспечить соблюдение текущих нормативов по ремонту и замене радиооборудования. Многие здания были построены 50 и даже 70 лет назад, капитальные ремонты ни разу не проводились, текущие ремонты осуществлялись по самому минимальному остаточному принципу.
Мы надеемся, что в рамках федеральной целевой программы по совершенствованию и развитию рыбохозяйственного комплекса в период с 2015 по 2020 гг. будет осуществляться модернизация существующих объектов. Первоочередные объекты с точки зрения их технического состояния уже определены. Соответствующие предложения Росрыболовство внесло в проект ФЦП.
Нельзя забывать, что береговые объекты ГМССБ – это элемент структуры обеспечения безопасности мореплавания в части международных обязательств, возложенных на Российскую Федерацию после присоединения к СОЛАС. В настоящее время, если рассматривать Дальний Восток, далеко не вся береговая линия с соответствующими удалениями на 150-200 миль закрыта объектами ГМССБ, причем речь идет о районах интенсивного промысла.
В связи с этим после утверждения ФЦП в понятных рамках и по мере выполнения самых неотложных задач, мы, скорее всего, будем выходить с корректировками для выделения средств на строительство новых объектов ГМССБ. По Дальнему Востоку можно говорить о четырех объектах, для того чтобы эффективно закрыть акваторию Охотского и Берингова морей. Хотелось бы решить эти вопросы в рамках ФЦП, потому что от них напрямую зависит безопасность мореплавания и спасение человеческих жизней.
